Моя дорога
15.01.2025
7 мин
Размышления
У нас теперь одна судьба
-webp(85)-o(jpg).webp?token=85f327099724759a4d6accf2f2d8cf32)
Ян Шенкман — журналист, писатель, сценарист, автор и ведущий многочисленных проектов. Он приехал в Армению с первой волной релокантов весной 2022 года и, в отличие от большинства из них, остался. К слову, он из тех, кто не приемлет термин «релокант» и называет себя эмигрантом. Несмотря на не столь долгий срок жизни в Ереване, его уже узнают на улицах. Яна знают и как автора книги «У нас в Ереване», которая вышла в свет на русском языке в марте 2024 года, а недавно состоялась презентация книги в переводе на армянский. Оба издания выпустил ереванский Фонд литературы АРИ.
До 2022 года он жил в Москве. Был независимым оппозиционным журналистом, занимался активистской деятельностью, что прибавило риски оставаться в РФ, не говоря об убеждениях и антивоенной позиции.

Фото: Артём Микрюков
Мы побеседовали с Яном о том, почему он выбрал для жизни именно нашу страну, о том, как он видит Армению, чем занимается и, конечно, о его книге, ставшей в Ереване бестселлером.
О «релокации»
— Большинство из нас после начала войны ехало не в, а из, не столько в Армению, сколько из России. Включая многих российских армян. Ехали выдохнуть, осмотреться и понять, что делать дальше. Многие собирались получить здесь визы западных стран. Абсолютно ничтожный процент планировал в Армении жить.
Массовая эмиграция именно в Армению связана ещё и с тем, что Армения — понятная страна. Республика бывшего СССР, где все говорят по-русски и нет повсеместной ненависти к России. И это христианская страна, что для многих важно. Сюда лёгкий въезд из РФ: в отличие от той же Грузии, в Армению впускают всех.
Грузия? Нет. Армения? Да!
— Был план поехать к друзьям в Тбилиси, но, во-первых, оказалось, что туда дороже билет. А в тот момент это было важно, денег совсем мало, и где их брать, непонятно. Во-вторых, буквально накануне в Грузию не впустили одного известного оппозиционного журналиста. И я решил не рисковать. Решил, что полечу в Ереван, а оттуда по земле в Грузию. Прилетел, осмотрелся и подумал: «А зачем уезжать?»
"В Ереване обычно спрашивают: «Вы айтишник или приехали отдыхать?». И я всегда отвечаю: «Я здесь живу»."
Первые месяцы были тяжёлые. Всё-таки внезапный вынужденный переезд — это стресс. Поначалу я жил в крошечной убитой комнате в Шенгавите, перспектив никаких, настроение ниже среднего. Но я понимал, что произошла катастрофа и потери неизбежны. В этой ситуации не надо жалеть о потерянном статусе, деньгах или возможностях. Знаете, вот эти стадии — эйфория, разочарование... — у меня их не было. Сразу было принятие. Я понял, что моя жизнь теперь будет выглядеть так. Я вполне реально обдумывал вариант, что вот сейчас пойду и устроюсь мыть посуду в кафе. А что такого? Стоит задача выжить любой ценой, и надо её решать. Но мне повезло, меня подхватили армянские журналисты, правозащитники, и закрутилось. Спустя два месяца после приезда мне предложили стать шеф-редактором русской версии «Алик медиа». Я проработал там недолго, но тем не менее это была моя первая работа в Армении. Параллельно я печатался в европейских и израильских медиа, писал сценарии. Деловые связи с Россией к лету оборвались практически полностью. Я уже так давно не держал в руках рублёвые купюры, что забыл, как они выглядят.
Плоды выбранной стратегии
— С первого дня эмиграции я придерживался стратегии максимальной публичности. Не прятался, не молчал, не закрывал лицо, не ложился на дно. Я высказывался и о России, и об эмиграции, и о том, что происходит в Армении. Было много интервью, много предложений. Весной 2023 года со мной связались люди из старейшего армянского канала «Ноян Тапан» и пригласили в эфир. Все прошло удачно, было много просмотров, а потом они предложили сделать что-то вместе, какой-то проект. Так возникла моя авторская передача «Перемещённые лица». Я делал по два выпуска в месяц, это были беседы обо всём, что касается очередного великого переселения народов, происходящего прямо сейчас, на наших глазах. Было очевидно, что в мире происходят тектонические сдвиги, что-то глобально меняется, но никто не понимает, что это значит и что делать дальше. И до сих пор не понимает, по-моему.
Основная аудитория передачи — армянская. Гости программы — политики, общественные деятели, люди искусства и просто интересные люди, которые начали новую жизнь в другой стране. Мы говорили о прошлом, о будущем, о войне и мире. О том, как миграция меняет мир. Рассказывали о потерях и достижениях. Делились опытом и пытались понять, как жить.
Был интересный разговор с политологом Эдгаром Варданяном о либеральном русском мире — о том, что у приехавших сюда (и не только сюда) россиян всё равно есть имперская прошивка. Это важный разговор, и это не про Путина, это про нашу ментальность. Был разговор с руководителем фонда Репат Армения Вартаном Марашляном на острую тему: «Русские армяне: между Кремлём и Арменией» — о сложном выборе между национальной идентичностью и имперской. Марашлян после той встречи сказал: «Хорошо, что в Армении формируются новые площадки для обмена мыслями и общения не только в привычном нам формате, когда армяне говорят и армяне слушают, но и когда говорят релоканты, представители других народов, эмигранты. На сегодняшний день политическая эмиграция — довольно редкое явление. Но это важный процесс: когда люди по политическим мотивам переезжают в другую страну, зачастую они становятся интересными катализаторами изменений в новых странах, поднимают тему под совсем другим углом, что очень важно для Армении».
Еще через год этот проект перешёл в живой формат, передача стала лекторием. Мы встречались в кафе «Туманян'с Арт», перемещённом в Ереван из Степанакерта, и обсуждали самые разные темы — от истории армянской музыки до неоколониализма.
Арцах: помочь справиться с травмой
«Перемещённые лица» — не единственный проект, осуществлённый Яном в Армении. В феврале-марте 2024 года в Музее-институте архитектуры им. Таманяна проходила выставка «Мой дом в Арцахе». На экспозиции были представлены фотографии вынужденно оставленных домов и монологи живших там людей.
— В сентябре 2023-го, когда произошла катастрофа в Арцахе, я мучительно думал, чем помочь, как я могу быть полезен. Как от волонтёра польза от меня небольшая. С медиа у меня на тему Арцаха отношения не сложились. Ещё в начале блокады я пытался поднять волну и здесь, и в европейских медиа, но это было никому не нужно. И это тот случай, когда говорить должен не журналист, а непосредственные участники, сами беженцы. И ещё я понял, что в этой истории ключевое слово — не война, не этнос, даже не земля, а дом. Я подумал: пусть люди расскажут о своих домах. Задачи были простые. Сохранить память. Помочь людям пережить травму, сделать так, чтобы они почувствовали себя нужными. И привлечь внимание к тому, что произошло.

Фото с выставки «Мой дом в Арцахе». Автор: Женя Енгибарян
Резонанс был большой, выставка прозвучала громко, так что можно считать, что это успешный проект. Другое дело, что он ничего не меняет. Одна-две акции не могут ничего изменить. Их должны быть сотни, постоянно, годами. И то не факт, что что-то изменится. Но шансов будет больше.
К теме Арцаха Ян обращался и раньше. Ещё летом 2022 года, буквально перед сдачей Бердзора, он отправился в Арцах и сделал большой репортаж о том, как сдают Лачинский коридор.
— Там я начал понимать, что происходит: как живут люди, какую роль играют миротворцы во всем этом.
Позже, в январе 2024 года, вышел фильм Яна Шенкмана о депортированных арцахцах — «Карабахская трагедия: как выжить без родины».
Жить в армянской Армении
— Мне, иностранцу, иногда видно то, что сами армяне не замечают. Я вижу, как подавлены люди, многие уже не верят ни во что, живут с мыслью о том, что страна обречена. А ведь на самом деле всё не так плохо. Ведь не просто так сюда приезжают из разных стран работать, делать бизнес. Поговорите с теми же ливанцами — многие из них считают Армению раем. На свете есть много стран, которые находятся в гораздо более бедственном положении.
Меня часто спрашивают о плюсах и минусах жизни здесь. Это трудный вопрос. Я сейчас нахожусь в таком психологическом состоянии, когда плюсы Армении для меня постепенно становятся минусами. У многих из нас, эмигрантов, была красивая, но политически вредная идея: если не получается сделать нормальную страну из России, значит надо построить эту нормальную Россию в другом месте, где будет всё, что мы любим, но не под крылом российского государства. Проявляется это так: мы приехали в Армению, здесь нет всей этой путинской жести, все говорят по-русски, идёт какая-то понятная нам жизнь. Давайте откроем здесь такой же бизнес, как был в России, у нас будут такие же развлечения, мы любим покупать какие-то вещи, здесь их нет, значит надо их сюда привезти. И так далее.
Но практика показывает, что невозможно привезти сюда только хорошие вещи, а плохие не привозить. Строишь хорошую «другую Россию», а потом она неизбежно превращается в ту, из которой мы вынуждены были уехать. Одно так крепко связано с другим, что не разделить.
Конечно, это эмиграция-лайт. Здесь есть, например, люди, с которыми интересно поговорить о русской литературе, они в этом понимают ничуть не хуже, чем те, с кем я говорил в Москве. Да и вообще многим не надо объяснять нюансы нашей российской жизни — они уже в курсе. Но лично у меня нет потребности на каждом шагу видеть то, что я уже видел. От этого узнавания мне иногда прямо физически плохо. Я не могу понять, уехал я или нет? А может быть, я всё ещё нахожусь в России? Иной раз думаешь: может, надо было уехать в какую-то другую страну, которая вообще ничего общего с Россией не имеет? И начать совершенно новую жизнь, не российскую.

Фото с презентации книги «У нас в Ереване». Автор: Женя Енгибарян
Я люблю Армению, люблю армян, но мне неприятно на каждом шагу испытывать дежавю от того, насколько сильно здесь присутствие России, и не только политически, но и ментально, в ежедневном быту. Я бы хотел жить в армянской Армении, а не в полурусской.
"Мне невероятно, сказочно повезло со страной. Я сознательно не поехал в Европу, предвидя проблемы и ментальное одиночество. И угадал."
Конечно, здесь лучше. В отличие от россиян, армяне общаются очень мягко, без агрессии, это создаёт комфортную моральную атмосферу. Люди помогают друг другу, а уж тем более приезжим, хотя им самим живется несладко. Добрые, открытые люди, но тут тоже амбивалентность, плюс легко превращается в минус. У меня сложилось впечатление, что армяне при всех своих высочайших моральных качествах абсолютно не готовы сопротивляться злу. Наоборот — готовы терпеть его. Страна прекрасная, но совершенно беззащитная, к сожалению.
Потери и приобретения
— Я нашел свою нишу: пишу и рассказываю о тех, кто уехал, причём не только из России. Эту ситуацию я понимаю очень хорошо. На эту тему с моей стороны журналистика возможна, я имею на это моральное право. А вот о России уже почти не пишу. Это нечестно. Надо там находиться, чтобы иметь право писать и делать это по-настоящему.
Да, я потерял стабильность и гарантии, но в деньгах, как ни странно, даже приобрёл. В Москве мне приходилось работать за совсем уж стыдные деньги. Но главное, я веду теперь абсолютно независимую жизнь. Ответственность лежит только на мне, все решения я принимаю сам. И это тоже специфика Армении: людям, которым комфортно устроиться в большую корпорацию и шаг за шагом идти по карьерным ступенькам, эта страна не подходит, здесь этого почти нет. А людям, которые всё время что-то инициируют, тут нормально. Как говорит Вартан Марашлян, Армения — страна стартапов. И я с ним согласен. Да, это сложно. И чего греха таить, уровень жизни в Армении ниже, чем в Европе или в той же Москве, да и в целом ситуация нестабильна. Но для меня есть вещи важнее.
В одной лодке
— У всех нас большие риски: есть риск, связанный с азербайджанской агрессией, риск, связанный с давлением России, риск депортации, риск пророссийского переворота. Но эти риски общие — если начнется война с Азербайджаном, мы (эмигранты) никак не сможем сделать вид, что нас это не касается. Если сюда придёт с карательными намерениями ФСБ, не будет иметь значения, какой у вас паспорт, российский или армянский. Пострадают все.
У нас теперь одна судьба, так получилось. Мы или вместе выживем, или вместе погибнем.
«У нас в Ереване», или об иллюзиях и неудавшемся бегстве

Фото с презентации книги «У нас в Ереване». Автор: Женя Енгибарян
«Бежать мне больше некуда, да я и не собираюсь», — написал Ян в книге «У нас в Ереване».
Кстати, за это название не знающие автора люди несколько раз упрекнули его в... имперскости. Но Ян не обиделся — отнесся с пониманием.
Это седьмая книга Яна и первая, переведенная на другой язык.
— Наконец меня перевели на иностранный язык. Но на самом деле это я пишу на иностранном языке, а перевели меня на нормальный, на котором и должна существовать книжка о Ереване, эмиграции и войне.
"Вы же хотели жить в прекрасной России будущего? А мы уже живем, и это плюс. Только это не Россия, и это минус."
В этой книге много света, много боли и очень много человечности и любви. Книга была обречена на читательский успех, недаром она вошла в топ-5 продаж в крупнейшей ереванской книжной сети «Букинист». Сам Ян причисляет её к жанру автофикшн — псевдодокументалистика, основанная на реальных событиях. А на вопрос «о чём книга?» коротко отвечает так: «О неудавшемся бегстве». И добавляет: «Казалось, что где-то есть лучшая жизнь, в которую можно сбежать. Но это иллюзия. То, что с нами произошло за последние годы, показало, что мир един, бежать некуда. Пришло время жить».
Беседовала Женя Енгибарян
В публикации использованы цитаты из книги «У нас в Ереване».
-
Armenian by Choice19.12.20248 минДом золотой лозы: между прошлым и настоящим, между армянским и баскским
-
История репатрианта19.07.20248 минКовчег по имени «Армения»: куда плавать, чтобы спастись
-
История репатрианта17.06.20247 минКультура и образование как связывающие к Армении звенья